Как обустроить хрущевку: Хрущевка 1 комнатная планировка дизайн фото подборка возможных вариантов

Как обычную хрущевку сделать стильной и модной – Газета «Право»

Чаще всего, при слове «хрущевка» человек представляет невысокие потолки, маленькие комнаты, кухни, площадью 5-7 квадратов. Однако это вовсе не означает, что хрущевка выглядит некрасиво: есть множество способов сделать квартиру стильной, модной и современной.

Планировка хрущевок

Чаще всего, квартиры такой планировки имеют маленькие кухни и совмещенные санузлы. С последними сделать что-то вряд ли удастся, а вот кухню можно объединить с гостиной, чтобы выиграть немного площади. Причем важно понимать, что объединение возможно только тогда, когда стена не является несущей. В противном случае можно сделать между комнатами широкий проем, укрепленный при помощи металлоконструкций.

Комнаты чаще всего соединены не несущими стенами, поэтому их можно увеличивать или уменьшать, убирать стены, делать перегородки из гипсокартона или дерева, зонировать помещение при помощи стеллажей. Крайне важно продумать все нюансы заранее, чтобы создать не только красивый, но и функциональный дизайн. Вносить изменения в планировку можно только после консультации с управляющей компанией.

Отделочные материалы

При выборе отделки стоит обратить свое внимание на светлые цвета, так как они, в отличие от темной палитры, не смогут визуально уменьшить пространство. Помимо традиционных обоев можно выбрать много других вариантов отделки:

• деревянные панели;
• евровагонка;
• покраска стен;
• декоративная плитка и многое другое.

В качестве напольного покрытия отлично подойдет ламинат или паркет, а создать ровную поверхность потолка можно при помощи натяжного полотна.  Современные отделочные материалы – это основа создания стильного и модного дизайна.

Мебель

Еще 10-20 лет назад в каждой хрущевке можно было найти типичную мебель: большие стенки, в которых непременно стоял массивный телевизор и много хрусталя. Современная мебель выглядит принципиально иначе – она более лаконичная, простая, без изысков. И такой подход очень хорош – простая мебель функциональная, удобная, она не занимает много место, но позволяет вместить все необходимое. Для хрущевок лучше всего подходит мебель белого цвета или же под светлое дерево. Также можно сочетать светлые оттенки с темными, однако последних не должно быть много.

Стиль интерьера

Очень важно понимать, что в хрущевку впишется далеко не каждый стиль. Например, эклетика, лофт, классический стиль в квартире площадью 30-60 квадратов будут смотреться нелепо. При выборе дизайна следует обратить свое внимание на минимализм, скандинавский стиль, возможно использование тенденций направления арт-деко. Также иногда не стоит гнаться за конкретным стилем, можно подбирать нейтральные варианты, которые сегодня принято называть просто современным дизайном.

Также при ремонте в хрущевке важно уделить большое внимание сантехнике, которая часто находится в плохом состоянии, заменить проводку, поставить пластиковые окна, современные радиаторы. Это значительно облегчит жизнь людей, избавит их квартиру от потенциальных аварий и протечек.

Гендер и десталинизация потребительского вкуса в Советском Союзе при Хрущеве на JSTOR

Потребление, ключевой вопрос в изучении постсоветской культуры, уже было в центре внимания во время холодной войны. В конце 1950-х — начале 1960-х годов режим Хрущева сделал ставку на свою легитимность у себя дома и свой авторитет за рубежом на своей способности обеспечивать свое население потребительскими товарами и достойным уровнем жизни. Несмотря на обещание «изобилия для всех» в качестве предварительного условия для неминуемого перехода к коммунизму, режим не мог позволить себе оставить изобилие без определения.В этой статье Сьюзен Э. Рид исследует, каким образом дискурсы потребления, моды и идеального советского дома стремились переделать представления потребителей о культурности, хорошем вкусе и комфорте в рациональных, современных терминах, которые учитывали идеологическую приверженность режима и экономический потенциал. Такие усилия по формированию и регулированию желания были направлены прежде всего на женщин. Рид предполагает, что изучение потребления дает представление о том, как постсталинистские режимы манипулировали и регулировали людей через режимы личного поведения, вкусов и привычек потребления, а не принуждения.Действительно, управление потреблением было столь же важно для долговечности советской системы, как и для ее окончательного краха.

Slavic Review — международный междисциплинарный журнал, посвященный изучению прошлого и настоящего в Восточной Европе, России, Кавказе и Центральной Азии.

Cambridge University Press (www.cambridge.org) — издательское подразделение Кембриджского университета, одного из ведущих исследовательских институтов мира, лауреата 81 Нобелевской премии.В соответствии со своим уставом издательство Cambridge University Press стремится максимально широко распространять знания по всему миру. Он издает более 2500 книг в год для распространения в более чем 200 странах. Cambridge Journals издает более 250 рецензируемых академических журналов по широкому кругу предметных областей в печатном виде и в Интернете. Многие из этих журналов являются ведущими научными публикациями в своих областях, и вместе они составляют одну из самых ценных и всеобъемлющих исследовательских работ, доступных сегодня.Для получения дополнительной информации посетите http://journals.cambridge.org.

BBC — История — Исторические личности: Никита Хрущев (1894-1971)

Никита Хрущев при подписании Договора о запрещении ядерных испытаний в 1963 году. © Хрущев был лидером Советского Союза с 1955 по 1964 год, сменив Иосифа Сталина. Он руководил кубинским ракетным кризисом.

Никита Сергеевич Хрущев родился в 1894 году в бедной семье недалеко от Курска на юго-западе России.Он получил очень небольшое формальное образование. Он вступил в партию большевиков в 1918 году и служил в Красной армии во время Гражданской войны в России.

В 1929 году Хрущев переехал в Москву, чтобы поступить в Промышленную академию им. Сталина. В 1931 году он начал работать на полную ставку в Коммунистической партии, поднявшись по карьерной лестнице и в 1938 году став первым секретарем Московского горкома партии. В следующем году он стал членом Политбюро, высшего руководящего органа страны. Коммунистическая партия.Во время Второй мировой войны Хрущев работал политруком в армии.

Сталин умер в марте 1953 года. Вскоре после этого Хрущев стал лидером партии, но ему потребовалось несколько лет, чтобы укрепить свои позиции. В феврале 1956 года он выступил с секретной речью на XX съезде партии, осудив Сталина. Это вызвало сенсацию в Коммунистической партии и на Западе, хотя Хрущев не упомянул о своей роли в сталинском терроре.

Речь инициировала кампанию «десталинизации».Хрущев также пытался улучшить советский уровень жизни и предоставить больше свободы в культурной и интеллектуальной жизни. В середине 1950-х годов он начал свою кампанию «Целинные земли» для поощрения земледелия на ранее не обрабатываемых землях в Казахской Республике (Казахстан). Он вложил средства в советскую космическую программу, в результате чего в 1957 году был запущен Спутник-1, первый космический корабль, вышедший на околоземную орбиту.

В отношениях с Западом период правления Хрущева был отмечен серией кризисов — сбитым американским самолетом-шпионом U2 над Советским Союзом в 1960 году, строительством Берлинской стены в 1961 году и, что наиболее важно, Кубинский ракетный кризис 1962 года, который поставил мир на грань ядерной войны.Несмотря на это, Хрущев также пытался проводить политику сосуществования с Западом. Это изменение доктрины, вместе с отрицанием Хрущевым сталинизма, привело к расколу с коммунистическим Китаем в 1960 году.

Примечательно, что Хрущев не был готов ослабить хватку Советского Союза над его государствами-сателлитами в Восточной Европе, и в 1956 году восстание в Венгрии против коммунистического правления было жестоко подавлено.

К 1964 году Хрущев оттолкнул большую часть советской элиты и был вынужден уйти в отставку из-за оппонентов во главе с Леонидом Брежневым.Хрущев скончался 11 сентября 1971 года в Москве.

Перевод письма Хрущева президенту Кеннеди — Откровения из российских архивов | Выставки

Уважаемый господин Президент,

…

Представьте себе, господин Президент, что, если бы мы преподнесли вам такой ультиматум, который вы предъявили нам своими действиями. Как вы бы отреагировали на это? Думаю, вы бы возмутились такой двигаться с нашей стороны.И мы бы это поняли.

Представив нам эти условия, господин Президент, вы бросили перчатку. Кто вас просил об этом? По какому правильно вы сделали это? Наши связи с Республикой Куба, поскольку а также наши отношения с другими народами, независимо от их политической системы, касаются только двух стран, между которыми эти отношения существуют. И, если бы речь шла о карантине, как упомянутого в вашем письме, то, как это принято в международном на практике, это может быть установлено только государствами, согласовавшими между сами, а не третьими лицами.Карантины существуют, для Например, по сельскохозяйственным товарам и продуктам. Однако в этом случае мы не говорим о карантине, а о многом другом дела серьезные, и вы сами это понимаете.

Его Превосходительство
Г-н Джон Ф. Кеннеди
Президент Соединенных Штатов Америки
Вашингтон

Вы, господин Президент, не объявляете карантин, а вместо того, чтобы выставить ультиматум, и вы угрожаете, что если мы это сделаем не подчиняться вашим приказам, тогда вы примените силу.Подумать о чем ты говоришь! И вы хотите меня уговорить согласиться на это! Что значит согласиться с этими требованиями? Это будет значить для нас вести свои отношения с другими странами не по разуму, а по уступая тирании. Вы не апеллируете к разуму; ты хочешь запугать нас.

Нет, господин Президент, я не могу с этим согласиться и считаю, что глубоко внутри вы признаете, что я прав.я убежден, что если бы вы были на моем месте, вы бы поступили так же.

… Эта Организация [американских государств] не имеет полномочий или основание для принятия каких-либо резолюций, подобных тем, которые вы говорите в своем письме. Поэтому мы не принимаем эти резолюции. Международное право существует, общепринято стандарты поведения существуют. Мы твердо придерживаемся принципов международного права и строго соблюдать стандарты, регулирующие судоходство в открытом море, в международных водах.Мы наблюдаем эти стандарты и пользуются правами, признанными всеми странами.

Вы хотите заставить нас отказаться от прав, которыми пользуется каждый суверенное государство; вы пытаетесь узаконить вопросы международное право; вы нарушаете общепринятые нормы этого закона. Все это связано не только с ненавистью к Кубинский народ и его правительство, но также по причинам, необходимым делать с предвыборной кампанией в США.Какая мораль, какие законы может оправдать такой подход американского правительства к международные отношения? Таких нравов и законов не найти, потому что действия США в отношении Кубы откровенны пиратство. Это, если хотите, безумие разлагающегося империализм. К сожалению, люди всех наций и не в последнюю очередь сами американцы могли сильно пострадать от безумия такие как это, так как с появлением современных видов оружия, США полностью утратили былую недоступность.

Следовательно, господин Президент, если взвесить нынешнюю ситуацию с хладнокровной головой, не поддаваясь страсти, вы поймете что Советский Союз не может позволить себе не отказываться от деспотической требования США. Когда вы закладываете такие условия раньше, нас, попробуйте поставить себя в нашу ситуацию и подумать, как США отреагировал бы на такие условия. Я не сомневаюсь, что если кто-нибудь пытались продиктовать вам подобные условия — США, вы отвергнет такую ​​попытку.И мы тоже говорим — нет.

Советское правительство считает нарушением свободы навигации в международных водах и воздушном пространстве составлять акт агрессии, толкающий человечество в бездну мира ракетно-ядерная война. Следовательно, Советское правительство не может поручить капитанам советских кораблей, направляющихся на Кубу, выполнять приказы американских военно-морских сил, блокирующих этот остров. Наши инструкции советским морякам строго соблюдать общепринятые стандарты плавания в международных водах и не отступать шаг от них.И, если американская сторона нарушит эти права, он должен осознавать свою ответственность за это действие. Безусловно, мы не останемся простыми наблюдателями пиратских действий со стороны Американские корабли в открытом море. Тогда мы будем вынуждены с нашей стороны принять меры, которые мы считаем необходимыми и достаточными для защиты наши права. Для этого у нас есть все необходимое.

С уважением,
/ с / Н. Хрущев
Н.ХРУЩЕВ
Москва
24 октября 1962 года

В начало

Письмо председателя Хрущева президенту Кеннеди, 24 октября 1962 г. — Кубинский ракетный кризис

Москва, Октябрь 24, 1962.

Уважаемый г-н. Президент:

Я получил Ваше письмо от 23 октября, изучил и отвечаю ты.

Только представьте, Господин Президент, мы представили Вам условия ультиматума, который вы предъявили нам своим действием.Как бы вы отреагировали на это? Я думаю, что ты бы возмутились таким шагом с нашей стороны. И это было бы понятно нам.

Представляя нам в этих условиях вы, господин Президент, бросили бросьте нам вызов. Кто вас просил об этом? По какому праву ты делаешь это? Наши связи с Республикой Куба, как и наши отношения с другими государствами, независимо от того, какие государства, которыми они могут быть, касаются только двух стран между какие эти отношения существуют.И если мы теперь говорим о карантин, о котором говорится в вашем письме, карантин может быть установлено в соответствии с принятой международной практикой, только по соглашению государств между собой, а не какая-то третья сторона. Карантин существует, например, на сельскохозяйственные товары и продукты. Но в этом случае вопрос ни в коем случае не о карантине, а скорее о далеком более серьезные вещи, и вы сами это понимаете.

Вы, мистер Президент, не объявляют карантин, а скорее выдвигая ультиматум и угрожая, что, если мы не уступите своим требованиям, вы примените силу.Подумайте, что ты говоришь! И вы хотите убедить меня согласиться на это! Что значило бы согласиться с этими требованиями? Было бы означает ориентироваться в отношениях с другими странами не по разуму, а по произволу. Ты больше не апеллируя к разуму, но желая запугать нас.

Нет, г. Президент, я не могу с этим согласиться и думаю, что в вашем собственным сердцем вы признаете, что я прав. я убежден что на моем месте вы поступили бы так же.

Ссылка на решение Организации американских государств не может каким-либо образом обосновать требования, выдвигаемые сейчас Соединенными Штатами Состояния. Эта Организация не имеет абсолютно никаких полномочий или основа для принятия решений, подобных тому, о котором вы говорите в твое письмо. Поэтому мы не признаем эти решения. Существует международное право и общепризнанные нормы поведение существует. Мы твердо придерживаемся принципов международного права и строго соблюдать нормы, регулировать судоходство в открытом море, в международном воды.Мы соблюдаем эти нормы и пользуемся правами признан всеми государствами.

Вы желаете вынуждают нас отказаться от прав, которые каждое суверенное государство наслаждается, вы пытаетесь принять законы в вопросах международное право, и вы нарушаете повсеместно принятые нормы этого закона. И ты все это не делаешь только из ненависти к кубинскому народу и его правительству, но также из соображений избирательной кампании В Соединенных Штатах. Какая мораль, какой закон может оправдать такой подход американского правительства к международным дела? Нет такой морали или закона, потому что действия Соединенных Штатов в отношении Кубы составляют откровенный бандитизм или, если хотите, безумие дегенератов империализм.К сожалению, такое безумие может принести могилу страдают народы всех стран, и не меньше степени для самого американского народа, поскольку Соединенные Штаты Штаты полностью утратили былую изоляцию с появление современных видов вооружения.

Следовательно, Mr. Президент, если хладнокровно взвесить ситуацию, в которой развита, не уступая страстям, вы поймете что Советский Союз не может не отвергнуть произвол требования США.Когда вы противостоите нам с такими условиях, попробуйте поставить себя на наше место и подумайте как США отреагируют на эти условия. я делаю не сомневаюсь, что если бы кто-то пытался продиктовать подобное условий для вас — Соединенных Штатов — вы бы отвергли такие попытка. И еще мы говорим — нет.

Советский Правительство считает, что нарушение свободы использование международных вод и международного воздушного пространства является акт агрессии, толкающий человечество к пропасти мировая ракетно-ядерная война.Поэтому Советское правительство не может инструктировать капитанов советских судов, направляющихся в Куба будет выполнять приказы американских военно-морских сил блокируя этот Остров. Наши инструкции советским морякам строго соблюдать общепринятые нормы плавание в международных водах и не отступать шаг от них. И если американская сторона нарушит эти правил, он должен понимать, какая ответственность будет лежать на нем в этом случае. Естественно, мы не будем просто сторонними наблюдателями в отношении пиратских действий американских кораблей на высотах моря.Тогда мы будем вынуждены с нашей стороны принять меры, которые мы считаем необходимыми и адекватными, чтобы защищать наши права. Для этого у нас есть все необходимое.

С уважением,

Н. Хрущев

вех: 1953–1960 — Офис историка

10 ноября 1958 года, советский премьер Никита Хрущев. выступил с речью, в которой потребовал, чтобы западные державы Соединенных Штатов Штаты, Великобритания и Франция выводят свои войска с Запада Берлин в течение шести месяцев.Этот ультиматум привел к трехлетнему кризис по поводу будущего города Берлина, который завершился в 1961 г. строительство Берлинской стены. Разделение Германии и ее столицы Берлин среди четырех победителей Второй мировой войны застыл во времени из-за начало холодной войны, несмотря на послевоенные договоренности об объединении зон.

Встреча президента Джона Ф. Кеннеди с мэром Западного Берлина Вилли Брандтом в Белый дом

Западный Берлин оставался под контролем Запада, но находился глубоко внутри Востока. Немецкая территория, и это сделало ее защиту от коммунистического переворота. постоянный вызов западным державам.В 1948 году Советский Союз зажег кризис в городе из-за перекрытия доступа к земле между Западной Германией и Западом Берлин, что потребовало доставки грузов по воздуху для застрявших граждан на протяжении года. до того, как Советы снова открыли проходы. Однако к 1958 г. ситуация обрекла бы город; это было уже слишком многолюдно и слишком процветает поставляться по воздуху. Соединенные Штаты возвестили об экономическом успех и политическая свобода Западного Берлина как символ успеха капиталистической системы, и она была глубоко привержена ее безопасности, поэтому советская решение снова перекрыть доступ к земле могло привести к более серьезным последствиям. серьезный конфликт между двумя державами.В то же время существование Запада Берлин все больше становился обузой для Советского Союза и Востока. Правительство Германии. Разделенный город подчеркнул резкий контраст между коммунистическая и капиталистическая системы, а также свобода передвижения между сектора привели к массовому исходу с восточной стороны.

Ищете способ остановить поток людей с востока на запад и средства для сдерживать растущую военную мощь Западной Германии, настаивал Хрущев в своем Речь в ноябре 1958 г. о том, что Соединенным Штатам пора выйти из город.Запад интерпретировал его выступление как ультиматум, и президент США Дуайт Эйзенхауэр решил не уступать Советские требования. Вместо этого обе стороны открыли конференцию министров иностранных дел в В Женеве летом 1959 г. и предприняли попытку заключить новое соглашение по Берлин. Хрущев хотел, чтобы западные гарнизоны из Западного Берлина предвестником воссоединения города, но Эйзенхауэр считал, что защита свобода Западного Берлина требовала постоянного U.С. наличие. Хотя Хрущев и Эйзенхауэр добились некоторого прогресса в направлении взаимопонимания в ходе переговоров в В Кэмп-Дэвиде в США в 1959 году отношения обострились после советского Союз сбил американский самолет-разведчик U-2, совершавший облаву на советской территории в 1960 году. После этого инцидента, казалось, было мало надежды на размещение. На этом переговоры прекратились, и появился советский премьер. готов ждать U.С. должны состояться президентские выборы, чтобы он мог начать заново с приходящей администрацией.

Однако первые переговоры между новым президентом США и Хрущевым не приведет к разрешению. Летом 1961 года президент Джон Ф. Кеннеди встретился с с Хрущевым в Вене для решения текущей проблемы Берлина, в дополнение к конкурирующие интересы стран в Лаосе и вопрос разоружения.Хотя они согласились на дальнейшие обсуждения по Лаосу, они не нашли решения Берлинская проблема. По итогам конференции Хрущев снова дал США шесть месяцев, чтобы уйти из Берлина. Кеннеди ответил активизируя 150 000 резервистов и увеличивая расходы на оборону, в подготовка к потенциальному конфликту из-за будущего города. Не желая столкнуться с потенциальной ядерной эскалацией над городом, Хрущев готовился его собственная форма действия.

Утром 13 августа 1961 года берлинцы проснулись и обнаружили, что по приказу лидера Восточной Германии Вальтера Ульбрихта, забор из колючей проволоки поднялся за ночь, разделяя Западный и Восточный Берлин и препятствуя движению между двумя сторонами. Забор из колючей проволоки вскоре был расширен за счет цемента. стены и сторожевые башни. Берлинская стена помешает Западу дальнейшее влияние на Восток, остановить поток мигрантов из коммунистической сектор, и в конечном итоге стал самым культовым изображением холодной войны в Европе.Соединенные Штаты быстро осудили стену, которая разделяла семьи и ограничивала Свобода передвижения.

Вскоре после возведения стены началось противостояние между советскими и американскими войсками. по обе стороны дипломатического контрольно-пропускного пункта привели к одному из самых напряженных моментов Холодная война в Европе. Спор о том, были ли восточногерманские или советские гвардейцы уполномочен патрулировать пункты пропуска и проверять проездные документы У.С. проходившие дипломаты привели к тому, что Соединенные Штаты разместили танки на своей стороне блокпост, указывающий на восточногерманские войска сразу за стеной. Обеспокоенность тем, что силы США попытаются снести стену или силой их путь через блокпост привел к тому, что Советский Союз разместил свои танки на восточно-германской стороне. Неправильный шаг во время вбрасывания мог привести к войне, и любая обычная стычка между двумя ядерными державами всегда влекла за собой риск эскалации.Вместо этого Кеннеди использовал обратные каналы, чтобы предложить что Хрущев уберет свои танки, пообещав, что, если Советский Союз сделает это, Армия США ответит взаимностью. Противостояние закончилось мирно.

Берлинская стена оставалась на месте до 9 ноября 1989 г., когда граница между Восточный и Западный Берлин были вновь открыты, и, наконец, была восстановлена ​​сама стена. разобраны.

В одном шаге от ядерной войны

Кубинский ракетный кризис, 50 ​​лет: в поисках исторической перспективы

Осень 2012 г., т.44, № 2

© 2012 Мартин Дж. Шервин

Кубинская ракетная война была самой разрушительной войной в мировой истории.

По оценкам, число смертей в Северной Америке превысило 200 миллионов человек. Вдвое, а может быть, даже в четыре раза больше, чем число советских, восточноевропейских и китайских граждан погибло, и ни у кого не было достоверных данных о том, сколько западных европейцев, африканцев, азиатов, австралийцев и других погибло в результате радиоактивных осадков, охвативших весь земной шар. .

Куба мгновенно превратилась в пустыню, и в Москве и Вашингтоне осталось несколько построек.

Это была немыслимая война, но вполне вообразимая: в 1957 году австралийский писатель Невилл Шут описал ее развязку в своем устрашающе спокойном апокалиптическом романе « На пляже». Адаптирован для экрана Стэнли Крамером в 1959 году, On the Beach премьера одновременно прошла в крупных городах США и в Москве. Были сообщения о зрителях, рыдающих, когда Грегори Пек, Ава Гарднер, Фред Астер и Энтони Перкинс стоически готовились к прибытию над Австралией смертоносных радиоактивных осадков в результате ядерной войны в северном полушарии.Они были последними выжившими людьми, тихо уходившими в бесконечную ночь.

Пентагон, противник любого фильма, который может подорвать общественный энтузиазм по поводу ядерного оружия, отказался от сотрудничества.

Но кубинский ракетный кризис не повторил On the Beach, , и поэтому мысли о кубинской ракетной войне незаметно ушли в историю. В то время как участники и историки кризиса не устают вспоминать его детали и его опасности, большинство поколения, которое пережило кризис, и последующие поколения никогда не были эмоционально вовлечены в его потенциальные последствия.22 ноября 1963 года это не было ни Вьетнам, ни Уотергейт, ни Даллас.

Это было самое разрушительное событие в мировой истории. . . чего-то не случилось .

Почему кубинский ракетный кризис закончился мирно и каковы его последствия, остаются актуальными для историков даже 50 лет спустя. Ужасающее осознание в 1962 году того, что ядерный армагедон — всего лишь попытка споткнуться, глубоко повлияло на поведение в холодной войне в течение следующих 27 лет, пока обрушение стены в Берлине не возвестило второй ядерный век.Но до этого конца было еще далеко, в знаменательный осенний вечер, когда президент Кеннеди произнес речь, «которую слышали во всем мире».

JFK говорит нации: ядерная война возможна

Общественность узнала, что ядерная война неизбежна, в понедельник, 22 октября 1962 года, в 19:00. Восточное летнее время.

«Это правительство, как и было обещано, внимательно следило за наращиванием советской военной мощи на острове Куба», — заявил президент Джон Ф.Кеннеди начал с того, что можно считать самым страшным президентским посланием времен холодной войны.

«В течение последней недели безошибочные свидетельства установили тот факт, что в настоящее время готовится серия наступательных ракетных объектов на этом заточенном острове. Целью этих баз может быть не что иное, как обеспечение возможности ядерного удара по Западному полушарию. »

Кеннеди объяснил, что советские официальные лица неоднократно лгали о наращивании сил. Он сказал, что Соединенные Штаты требовали, чтобы все наступательные ракеты были удалены с Кубы немедленно — или иначе — и объявил, что «карантин» Кубы (назвав его блокадой, представил бы это как акт войны) был только первым шагом. к принуждению к удалению оскорбительного оружия.И добавил, что любая ракета, запущенная с Кубы, будет считаться исходящей из Советского Союза и потребует «полного ответного ответа» СССР.

«Мы не будем преждевременно или без надобности рисковать ценой всемирной ядерной войны, в которой даже плоды победы будут пеплом во рту, — сказал он, но предупредил, — и мы не будем уклоняться от этой опасности в любое время, она должна быть столкнулся. »

Блокада Кубы и другие ответы, подробно описанные в драматической 20-минутной речи президента, были придуманы избранной группой советников на прошлой неделе на секретных встречах, которые часто продолжались до поздней ночи.

Официально назначенный Исполнительным комитетом Совета национальной безопасности (ExComm), его члены были собраны по просьбе президента во вторник утром, 16 октября, после того, как советник по национальной безопасности Макджордж Банди сообщил ему, что U-2 сфотографировал «безошибочные доказательства» на что он ссылался в первом абзаце своей речи.

Исполком изначально состоял из 16 членов, самым влиятельным из которых был брат президента, генеральный прокурор Роберт Ф.Кеннеди. Среди других были министр обороны Роберт С. Макнамара, госсекретарь Дин Раск, президентский спичрайтер и советник Теодор Соренсен, помощник министра обороны Пол Нитце, заместитель госсекретаря Джордж Болл, председатель Объединенного комитета начальников штабов генерал Максвелл. Тейлор, бывший посол в Советском Союзе Ллевеллин Томпсон и Банди.

На одном заседании присутствовали все члены Объединенного комитета начальников штабов, как и государственный секретарь президента Гарри Трумэна Дин Ачесон.

Решая, как реагировать на советский обман, комитет имел одно большое преимущество: ни Хрущев, ни Кастро не знали, что их ракетные объекты были обнаружены.

«Сомневаюсь, что мое президентство сможет пережить еще одну катастрофу»

В течение той первой (скрытой) недели кризиса, предшествовавшей выступлению президента — 16–22 октября — члены Исполкома обсуждали, следует ли бомбить ракетные объекты, вторгнуться на Кубу, тайком приблизиться к Хрущеву с ультиматумом или начать усилия по принудительному устранению ракет с блокадой.

Несмотря на мнение Макнамара (оспариваемое Объединенным комитетом начальников штабов), что советские ракеты « вовсе не » изменили «стратегический баланс», вариант принятия их развертывания как свершившегося факта был сразу отклонен.Даже если они не представляли серьезной военной опасности, их присутствие считалось политически неприемлемым.

«Я сомневаюсь, что мое президентство сможет пережить еще одну подобную катастрофу», — написал Кеннеди доверенному лицу президента-демократа Кларку Клиффорду вскоре после Залива Свиней в 1961 году, и тень этого фиаско нависла над принятием решений в течение 13 напряженных дней кризис.

Несколькими месяцами ранее Кеннеди приказал Секретной службе установить системы записи в Овальном кабинете и Кабинете, где проводится большинство заседаний ExComm.В 1985 году начали появляться стенограммы и магнитофонные записи этих встреч, и на основе этой новой информации историки начали заполнять, пересматривать и переосмысливать важнейшие аспекты кризиса.

Написание о процессе принятия решений с точки зрения «мухи на стене» было неотразимо, и новая информация показала, кто что сказал, кому, когда и как. Это ясно показало особый статус Роберта Кеннеди. Это обнажило динамику между старшими советниками и противоречило многим их воспоминаниям.Это раскрыло их запутанные взгляды на советские цели, выявило их аналитические инстинкты (и их отсутствие) и выявило, обладают ли они тем, что можно назвать только здравым смыслом. И это вызвало глубоко тревожные вопросы по поводу суждения Объединенного комитета начальников штабов.

Стенограммы также показали, что члены комитета были разделены, непоследовательны, часто сбиты с толку и, соответственно, напуганы. Серьезность столкновения, к которому они приступили, и их неуверенность в том, что любая предложенная стратегия приведет к достижению их цели, заставили большинство из них — вместе с Объединенным комитетом начальников — изначально отдавать предпочтение той или иной форме военных действий — как бы нанести удар. , как загнанные в угол животные.

Список неверных предположений, ложной информации и неверных суждений, который прошел в ходе обсуждения в комитете, вызывает тревогу.

Пытаясь понять мотивы и намерения Хрущева, ведущие советские эксперты Госдепартамента, бывшие послы в Москве Чарльз Э. «Чип» Болен и Ллевеллин Томпсон (который позже дал очень хороший совет) выступили за военный удар, полагая, что Хрущев намеревался. использовать ракеты на Кубе, чтобы вытеснить западные державы из Берлина.Другой член Исполкома, который, казалось, находился на грани истерии, написал президенту, «что для выживания нашей нации требуется скорейшая ликвидация наступательных вооружений, которые сейчас находятся на Кубе».

Бывший госсекретарь Ачесон, возможно, самый опытный дипломат страны времен холодной войны, дал не менее опасный совет. Приглашенный на встречу 18 октября по просьбе президента, он просто повторил старую утку о том, что военная сила — единственный способ справиться с Советами, и призвал к немедленному внезапному нападению с целью уничтожения ракет.Когда его рекомендация была оспорена, он отказался присутствовать на дальнейших встречах.

Разведка, предоставленная ЦРУ, была ошибочной и неадекватной. Агентство не только пропустило развертывание ракет средней и средней дальности, пока не стало почти слишком поздно отвечать, но и не знало о том, что у Советов было 35 боевых ядерных боеприпасов LUNA, которые могли бы уничтожить любой американский десант. . По оценкам ЦРУ, численность советских сухопутных войск на Кубе составляла 10–12 000 человек; Фактически, более 40 000 боевых советских войск были готовы противостоять U.С. штурм.

Если президент одобрил нападение на Кубу, усиленный гарнизон Гуантанамо Бэй был готов к участию. Но Советы переместили ядерное оружие поля боя в зону досягаемости базы с намерением уничтожить его до того, как хоть один морской пехотинец сможет пройти через ворота.

В то время как ExComm дебаты, хаос доставил неприятности

Прочие близкие к стихийным бедствиям, недосмотры и несчастные случаи добавили хаоса в кризис. Несколько антикастровских группировок, действующих в рамках программы ЦРУ (под кодовым названием «Мангуст») под руководством Роберта Кеннеди, начали свою диверсионную деятельность, потому что никто не подумал отменить их миссию, которую можно было принять за подготовку к штурму.

Власти на базе ВВС Ванденберг в Калифорнии, казалось, не обращали внимания на кризис. Они провели испытательный пуск ракеты, не связавшись предварительно с Пентагоном. В Пентагоне, похоже, никто, занимающийся кризисом, не знал о запланированном испытании, чтобы оценить, могут ли Советы неверно истолковать запуск как враждебную акцию.

И, что наиболее необычно, командующий Стратегическим авиационным командованием генерал Томас Пауэрс по собственному усмотрению, не проинформировав президента или сотрудников службы национальной безопасности, поднял уровень оборонных условий (DefCon) до 2 — на один уровень меньше война — и транслировать его приказ «в открытом виде» (без кода).Очевидно, пытаясь запугать Советы, его поведение было подтверждением тревожной оценки генерала Кертиса ЛеМея о том, что Пауэрс психически «нестабилен».

Также в субботу утром, 27 октября, в самый напряженный день кризиса, пилот U-2 был убит, когда его самолет был сбит над Кубой советской ракетой класса «земля-воздух». Все члены ExComm предположили, что приказ о стрельбе был отдан Москвой; Фактически, решение было несанкционированным и было принято местным командиром.

В ответ Объединенный комитет начальников полиции оказал давление на президента, чтобы тот взорвал зенитный объект ЗРК, но у него хватило здравого смысла и воли, чтобы отклонить их настойчивые просьбы. И, как будто по невероятному голливудскому сценарию, в тот же день U-2, выполнявший миссию по отбору проб воздуха к Полярному кругу, который тоже следовало бы очистить, случайно пролетел над советской территорией, когда пилот допустил навигационную ошибку. Советы могли интерпретировать этот разведывательный полет как ожидание атаки.

Но самый опасный момент кризиса случился поздно вечером в субботу, и Соединенные Штаты узнали о нем только спустя почти 40 лет.

Четыре советские подводные лодки отслеживались в районе линии блокады, но ни один американец не знал, что у каждой из них есть 15-килотонная ядерная торпеда на борту, которую их капитаны были уполномочены использовать. Около 5 часов командир подводной лодки Б-59 капитан В. Г. Савицкий убедился, что его атакуют учебные глубинные бомбы и гранаты, которыми У.Силы противолодочной обороны (ПЛО) ВМС США сбрасывались, чтобы вынудить его всплыть, загрузили его ядерную торпеду и пришли через несколько секунд после того, как запустили ее по своим противникам. Если бы он выстрелил из этого оружия, нет никаких сомнений в том, что за этим последовали бы разрушительные последствия.

«Любой дурак может начать войну»

Все эти инциденты и ошибки, а также недоразумения, зафиксированные в стенографических отчетах ExComm, дают понять, что управление кризисными ситуациями — это миф.Фундаментальный недостаток концепции состоит в том, что точная информация , самый важный элемент в преодолении любого серьезного кризиса, неизменно недоступна. Во время кубинского ракетного кризиса удача заменила хорошую информацию и здравый смысл, что вряд ли можно было бы приветствовать или рекомендовать при выработке политики.

Тем не менее, после кризиса обсуждения в Исполкоме стали центром усилий историков по пониманию процесса, который привел к его мирному разрешению.Члены комитета, а также президент продвигали эту идею, рекламируя ее работу как классический пример способности администрации умело справляться с международными проблемами.

Сборник ранних историй, основанных на интервью с участниками, подтвердил мнение о том, что Исполнительный комитет состоял из «мудрых людей», которые усердно прорабатывали наиболее разумные варианты политики для принятия наиболее подходящих решений. А в 1968 году Роберт Кеннеди опубликовал (посмертно) мемуары о кризисе « тринадцать дней, », которые продолжают укреплять эту точку зрения.

Это внимание к словам «мудрецов» привело ко многим заблуждениям, но изначально, в частности, к двум историческим искажениям. Первое — это модель из , у которой возникло правильное впечатление, будто решения Исполкома продиктовали политику президента. Вторая заключалась в том, чтобы изолировать кризис от более широкой исторической среды холодной войны.

Извлекаются опасно неправильные уроки, когда Исполнительному комитету приписывают успешное управление кубинским ракетным кризисом. Война была предотвращена по двум причинам, и члены ExComm не несли ответственности ни за одну из них.Первое и самое главное — Хрущев не хотел войны. Его целью было защитить правительство Кастро, сдерживая, а не сражаясь с Соединенными Штатами. «Любой дурак может начать войну», — часто отмечал он; и он испытал более чем достаточно ужасов войны.

Вторая причина того, что войны удалось избежать, заключается в том, что президент, а не члены Исполкома (и, конечно, не Объединенный комитет начальников, который единодушно и настойчиво рекомендовал атаковать Кубу), настаивал на предоставлении Хрущеву политически приемлемого выхода из его неудачной игры.Задача заключалась в том, чтобы найти решение, которое давало бы советскому лидеру другой выбор, кроме : капитулировать или сражаться. Для этого президенту необходимо было сопереживать своему противнику, смотреть на кризис с точки зрения Хрущева. В этом его вдохновили два незамеченных, неизменно уравновешенных советника.

«Существование ракетно-ядерных баз в любом месте может быть предметом переговоров»

Записи Исполнительного комитета, несмотря на всю подробную и увлекательную информацию, которую они раскрывают, не говорят нам достаточно о взглядах самого важного члена администрации, Джона Кеннеди.Склоняясь к военным действиям в начале кризиса, президент быстро стал опасаться его непредсказуемых последствий.

Вынужденный придерживаться своего графика, чтобы не вызывать подозрений в том, что происходит что-то непредвиденное, он пропустил многие встречи в течение недели, предшествующей его выступлению. Но в течение 48 часов после того, как Банди проинструктировал его, он в частном порядке сказал своему брату отказаться от военного варианта и привести членов комитета, чтобы поддержать блокаду.

Совершенно очевидно, что грубый обман Хрущева, по крайней мере на начальном этапе, перевесил любые склонности президента к дипломатическому выходу из кризиса.Но то, что вернуло его приверженность дипломатии, менее ясно, хотя косвенные доказательства предполагают, что убедительные аргументы, представленные ему заместителем государственного секретаря Джорджем Боллом и послом при Организации Объединенных Наций Адлаем Стивенсоном, помогли настроить его против военного нападения.

«Мы судили японцев как военных преступников из-за тайного нападения на Перл-Харбор», — написал Болл после дискуссий в первый день, резко опровергнув ястребиные взгляды своих коллег.Внезапное нападение [на Кубу], «далекое от утверждения нашей моральной силы … на самом деле оттолкнет большую часть цивилизованного мира … и осудит нас как лицемеров».

Расширяя точку зрения Макнамара о том, что ракеты не имели стратегического значения, Болл осудил идею развязывания войны от их имени. Его альтернатива заключалась в том, чтобы начать процесс ликвидации ракет с блокады.

Вклад Стивенсона в развитие разума был более подробным и прямым. По счастливой случайности прибывший в Вашингтон 16 октября для участия в обеде в Белом доме, президент после обеда проинформировал его о ракетах и ​​выводах утреннего заседания Исполкома.

«Альтернатива — войти по воздуху и уничтожить их, — сказал он своему послу, — или предпринять другие шаги, чтобы вывести оружие из строя».

Стивенсон категорически возражал. «Давайте не будем наносить авиаудар, пока мы не изучим возможности мирного урегулирования», — настаивал он, а затем составил меморандум, в котором, по сути, было изложено 90 процентов шагов, которые предпринял Кеннеди для разрешения кризиса.

Стивенсон указал, что, хотя Соединенные Штаты имеют превосходящие силы в Карибском бассейне, Советский Союз может противодействовать любым военным действиям против Кубы в Берлине или Турции, и этот процесс, скорее всего, быстро выйдет из-под контроля.

«Начало или риск начать ядерную войну в лучшем случае неизбежно вызовет разногласия, — сухо заметил он, — и суждения истории [серьезное беспокойство Джона Кеннеди] редко совпадают с настроениями момента». Он сказал, что понимает дилемму президента, но написал подчеркнутым предложением: «Принятые средства имеют такие неисчислимые последствия, что, как мне кажется, вы должны были прояснить, что существование ядерных ракетных баз где угодно [например, ракеты Юпитер в Турция] является предметом переговоров, прежде чем мы начнем что-либо.«

Проблема этой интерпретации в том, что Кеннеди сильно не любил Стивенсона как по политическим, так и по личным причинам. Его враждебность зашла настолько глубоко, что после кризиса он начал распространять ложные истории, изображая своего посла как сторонника «другого Мюнхена». Они предположили, что Стивенсон был трусом, а не из той же героической ткани, что и братья Кеннеди.

Но, на самом деле, Стивенсон проявил героизм в своем несогласии и в те первые смутные дни предоставил самый ясный анализ опасностей, порожденных кризисом, и диапазона возможных мирных решений.

Эта мысль задела президента. Нравится вам это или нет — а Кеннеди ненавидел это — точка зрения Стивенсона (и Болла) имела для него гораздо больше смысла, чем военные возгласы Объединенного комитета начальников комитета и большинства Исполнительного комитета. Психология сложна, но, несмотря на личную неприязнь президента к Стивенсону-мужчине, интеллект Стивенсона ясно, прямо и убедительно говорил с интеллектом Кеннеди. Этот «разговор» посеял семена дипломатического решения, которое Кеннеди взращивал и собирал как свой собственный в течение следующих 12 дней.

«У нас будет баланс страха»

Кубинский ракетный кризис был колоссальной безответственной авантюрой Хрущева, которая в ретроспективе кажется почти непостижимо глупой. Но это была азартная игра, основанная на 17-летнем ядерном опыте еще в Хиросиме. Обзор его рассуждений показывает исторические корни его мышления и грубое подражание ядерной политике Соединенных Штатов.

К 1962 году ядерное оружие сыграло важную роль в советско-американской дипломатии.Сюда входило, как каждая нация тестировала и использовала их, как они фигурировали в дипломатических обменах и как стратеги и генералы продвигали их использование в войне.

Такое положение дел побудило Хрущева поспорить, что их тайное размещение на Кубе решит многие из его проблем. Но попытка развертывания также побудила Кеннеди потребовать их удаления, чтобы их существование, даже если оно не использовалось, разрушило его президентство.

План был причудливым, старомодным Хрущевым, дикой авантюрой, которая сулила огромную выгоду как для его внутренней, так и для внешней политики.Он сам подумал об этом и поэтому протолкнул его через президиум, манипулируя сомневающимися, попеременно демонстрируя разумность и воинственную уверенность.

Он начал с того, что заручился поддержкой столь же легкого энтузиаста, маршала Родиона Малиновского, своего министра обороны. Будучи военным и не имеющим политического чутья, Малиновский сказал посетившей кубинскую делегацию: «Никакой большой реакции со стороны США не будет. А если возникнут проблемы, мы пришлем Балтийский флот».

Хрущев был поглощен вторжением в Залив Свиней в апреле 1961 года с необходимостью защитить коммунистическое правительство Кастро.

«Я был уверен, что новая атака неизбежна и что это только вопрос времени», — писал он в своих мемуарах. Кроме того, нужно было учитывать репутацию Советского Союза.

«Если бы мы потеряли Кубу, — заключил Хрущев, — наш престиж в странах Латинской Америки упал бы. И как бы все смотрели на нас потом? Советский Союз — такая великая страна, но не мог делать ничего, кроме пустых заявлений, угроз и т. Д. выступления в ООН »

Такие мысли о Кубе смещали ее с периферии в центр советских приоритетов и, по мнению Хрущева, неразрывно связывали советское руководство социалистическим миром с выживанием правительства Кастро.Эта загадка казалась неразрешимой, пока Хрущев не остановился на идее имитации развертывания ракет США на своих союзниках по НАТО.

«А потом я подумал, — писал Хрущев, — а что, если мы разместим наши ядерные ракеты на Кубе … Я пришел к выводу, что если мы все организовываем тайно, то даже если американцы узнают об этом, они дважды подумают. перед попыткой ликвидировать Кастро после того, как ракеты заработали «. Это была стратегия, которую президент Дуайт Д. Эйзенхауэр и его госсекретарь Джон Фостер Даллес должны были признать: советский вариант балансирования на грани войны, всего в 90 милях от побережья Флориды.

Расчеты Хрущева были безответственными и реалистичными. Он предполагал, что, хотя Соединенные Штаты могут уничтожить большую часть его ракет до того, как они будут запущены, он также знал, что Соединенные Штаты никогда не могут быть уверены в том, что они могут уничтожить их все. Это, рассуждал он, обеспечило Кубе второй удар — идею, которую на протяжении почти десятилетия продвигали американские ядерные стратеги.

«Даже если бы всего одна или две ядерные бомбы достигли Нью-Йорка, их бы почти не осталось», — рассуждал Хрущев.«У нас был бы баланс страха, как выразился Запад», и Куба была бы в безопасности.

Расширение советского присутствия для защиты ракет

Когда Хрущев размышлял о соотношении ядерных сил США и Советского Союза, больше всего его поразил баланс im страха . Близость к его стране ядерных сил США в Европе усилила опасения Советского Союза перед ядерным ударом, намного превосходящие то, что испытали американцы. «Они [американцы] окружили нас военными базами и держали под прицелом», — вспоминал он со злостью.Но если его кубинская уловка увенчается успехом, думал он, «американцы поделятся опытом пребывания под [ядерным] оружием».

Оценка Хрущевым осторожности США перед лицом возможного ядерного удара была подтверждена много лет спустя Макнамарой, который сказал, что Кеннеди выбрал вариант блокады в качестве меры предосторожности против возможности даже одиночной ядерной боеголовки, выпущенной с Кубы по американскому городу.

План Хрущева начался достаточно просто. Ракеты, способные разрушить несколько городов Соединенных Штатов, будут тайно отправлены на Кубу, и когда они будут готовы к стрельбе, он объявит об их присутствии.Но по мере развития процесса организации миссии план начал жить собственной жизнью. Простота уступала место, одно решение за раз, возрастающей сложности, поскольку военные планировщики добавляли требования к требованию.

В целях обмана предприятие было обозначено как Анадырь — название известной реки на замерзшем далеком северо-востоке Сибири. Он был запущен с решением поставить 24 баллистических ракеты средней дальности (БРСД) Р-12 (обозначение НАТО SS-4), каждая с дальностью 1100 миль, и 16 баллистических ракет средней дальности Р-14 (SS-5). ракеты (БРСД), способные преодолевать расстояние 2500 миль.Ракеты несли боеголовки мощностью от 200 килотонн в тротиловом эквиваленте до 1 мегатонны. Этот массив ядерной огневой мощи обеспечит почти полное прикрытие Соединенных Штатов.

Рост начался практически сразу.

«Мы решили, что если мы поставим ракеты на Кубу, то нам нужно будет их защищать. Так что нам также нужна пехота… примерно несколько тысяч». (В конце концов, это число увеличилось где-то между 40 000 и 50 000.) Конечно, эти войска также должны были быть защищены, особенно от воздушного нападения, и поэтому были добавлены зенитные батареи.

Тогда, вспоминал Хрущев, «мы решили, что нам нужны артиллерия и танки на случай десанта». Среди других значительных вооружений, которые последовали за этим, были бомбардировщики Ил-28 (с ядерными боеголовками), истребители МиГ-21, комплекс боевых ядерных боеприпасов, в том числе около 80 крылатых ракет малой дальности FKR-1 с ядерными боеголовками (которые могли быть запущены по атакам США. Военно-морские корабли), несколько десятков тактических ядерных боеприпасов LUNA (обозначенных НАТО) (которые можно использовать для уничтожения десантников при высадке) и подводных лодок, вооруженных ядерными торпедами.

Если сдерживание не сработало, кубинские бригады Хрущева были готовы к ядерной войне.

Опасное противостояние в открытом море

Кризис, возникший в результате этого развертывания, был смертельной конфронтацией между тремя странами, их правительствами и их лидерами.

По сути, это была шекспировская драма между двумя мужчинами. Никита Сергеевич Хрущев и Джон Фицджеральд Кеннеди приняли все важные решения: решения, которые привели к кризису, решения, которые сформировали кризис, и решения, которые положили конец кризису, — мирным путем.Фидель Кастро сыграл значительную, но явно второстепенную роль.

Кризис достиг апогея в субботу, 27 октября, через три дня после того, как ВМС США развернули армаду из почти 200 кораблей вдоль дуги блокады в 500 милях к северу от Гаваны.

К этому времени — через пять дней после выступления Кеннеди — Хрущеву, Кеннеди и Кастро стало очевидно, что военные действия с каждым днем ​​экспоненциально увеличивают опасность выхода инцидента из-под контроля. Наряду с потенциальными столкновениями на линии карантина, напряженность усилилась из-за широко разрекламированного наращивания сил У.Силы С. в США и Европе. Три соперничающих лидера остро осознали и забеспокоились (по крайней мере, Хрущев и Кеннеди), что в любой момент события могут выскользнуть из-под их контроля.

За последнюю неделю Кастро пришел в ярость, очевидно, без всякого беспокойства. Хорошо осведомленный о военных приготовлениях США, он был уверен, что атака «почти неизбежна в течение следующих 24–72 часов».

В ответ на речь Кеннеди он приказал всеобщую мобилизацию и приказал своим зенитным батареям сбить U.Самолет S., совершивший облет его острова; несколько низколетящих реактивных самолетов-разведчиков ВВС были близки к цели.

Уверенный в том, что он мало что может сделать для предотвращения нападения, он стал мрачным фаталистом, полон решимости противостоять неизбежному лоб в лоб независимо от последствий. Если «империалисты вторгнутся на Кубу с целью ее оккупации», — писал он Хрущеву той ночью, — «Советский Союз никогда не должен допустить обстоятельств, при которых империалисты могут нанести по нему первый ядерный удар.«Воспринимая Армагедон как акт возмездия, он призвал Хрущева приготовиться нанести удар первым.

Письмо Кастро показалось Хрущеву еще одним предупреждением (после несанкционированного уничтожения U-2), что ситуация на Кубе выходит из-под контроля. Отчаявшись избежать Армагеддона или чего-либо похожего на него, он, тем не менее, был полон решимости не выводить свои ракеты, не получив quid pro quo. Более того, он считал блокаду незаконным и возмутительным актом войны.

Это был «откровенный бандитизм … безумие выродившегося империализма … [и] акт агрессии, толкающий человечество к пропасти мировой ракетно-ядерной войны», — гневно написал он Кеннеди 24 октября. казалось, тогда он был полон решимости заставить американцев потопить советское судно.

«Узел войны»

Но теперь, три дня спустя, обстоятельства изменили его тон, и он с тревогой оставался в своем кабинете всю ночь. Он находился в 9000 милях от Гаваны, но всего в 32 минутах от межконтинентальной ракеты, запущенной из Соединенных Штатов.Когда противолодочные силы США приблизились к советским подводным лодкам, достигшим линии блокады, он написал личное умоляющее письмо:

Г-н Президент, нам и вам не следует сейчас тянуть за концы веревки, на которой вы связали узел войны, потому что чем больше мы вдвоем потянем, тем крепче будет завязан этот узел. И может наступить момент, когда этот узел будет завязан так туго, что даже у того, кто его завязал, не будет сил развязать его, и тогда нужно будет разрубить этот узел.И что бы это значило, не мне вам объяснять, потому что вы сами прекрасно понимаете, какими ужасными силами располагают наши страны.

Кеннеди тоже несколько дней волновали противоречивые эмоции. Иногда он не был уверен, был ли он слишком осторожным, слишком агрессивным, слишком гибким, слишком жестким или просто слишком взволнованным.

«Пьер, — сказал он ранее своему пресс-секретарю Пьеру Сэлинджеру, — ты понимаешь, что, если я совершу ошибку в этом кризисе, 200 миллионов человек погибнут?» Он был в ярости на своих военачальников за их бесцеремонное отношение к войне, и он потерял терпение со своими советниками, которые продолжали давать противоречивые рекомендации.Как и Хрущев, Кеннеди хотел мирного урегулирования, но у него тоже был практический результат: советские ракеты должны быть удалены с Кубы.

Кеннеди и Хрущев были врагами, идеологическими и военными противниками, которые по ошибке вступили в опасную конфронтацию, которой не хотели и не предвидели.

Каждый знал, что авария или даже неправильное толкование могут вызвать ядерный пожар. Однако обстоятельства их политических и международных обязательств, а также их личные интересы вынуждали их настаивать на достижении своих целей, несмотря на признание того, что ничто, чего они не могли достичь, не стоит последствий ядерной войны.

Тем не менее, к этой ночи они подтолкнули друг друга так близко к краю ядерной пропасти, что в их расчеты вошел ужас.

Кеннеди выступил с двумя инициативами.

Первый заключался в объединении более раннего публичного обещания, что Соединенные Штаты не нападут на Кубу, с секретным обязательством США, переданным в ту ночь Робертом Кеннеди советскому послу Анатолию Добрынину, удалить в течение нескольких месяцев опасные ракеты Юпитер из Турции.

Вторая инициатива заключалась в том, чтобы принять предложение Раска связаться с Генеральным секретарем ООН У Таном и попросить его предложить обмен ракет (демонтаж ракет «Юпитер» в обмен на удаление советских ракет).Кеннеди примет это предложение, что позволит ему избежать обязательства перед Объединенным комитетом начальников штабов начать военные действия.

Но в субботу вечером Хрущев заглянул глубже в пропасть и, опасаясь, что союзник, которого он стремился защитить, был на грани развязывания войны, в воскресенье он внезапно положил конец кризису, сделав неожиданное объявление по Московскому радио. «Мы должны были действовать очень быстро», — сказал Хрущев вскоре после этого приехавшему с визитом дипломату Восточного блока. «Вот почему мы даже использовали радио для связи с президентом.. . . На этот раз мы действительно были на грани войны ».

Самая опасная часть кризиса закончилась. Остались переговоры, связанные с удалением связанных систем вооружений и соглашения об инспекции (которые Кастро отказался принять).

В поисках исторической перспективы

Оглядываясь назад на кубинский ракетный кризис с точки зрения 50-летней перспективы, становится ясно, что опасность была больше, чем предполагали современники: что большинство советов, которые получил президент, привели бы к войне, и что Хрущев и Кеннеди вошли в кризис как противники. искали преимущества, но быстро стали партнерами в поисках мирного решения.Во всем этом незаменимым ингредиентом была удача. Пять десятилетий исследований также показывают, почему без пересмотра история превращается в миф.

Кризис стал переломным моментом в отношениях между США и Советским Союзом, а также отношениями между США и Кубой в период холодной войны. Это не только обеспечило выживание Кастро (предполагаемая цель развертывания советских войск), но и сбросило неустановленные правила американо-советских ядерных отношений.

Ядерное сдерживание больше не могло рассматриваться как стабильное условие, позволяющее правительствам размахивать ядерным оружием в дипломатических целях.Кризис выявил хрупкость сдерживания, требуя, чтобы им управляли открыто как деликатно сбалансированным процессом . Кеннеди сделал важный момент в своем обращении 22 октября:

Ядерное оружие настолько разрушительно, а баллистические ракеты настолько быстры, что любое существенное увеличение возможности его применения или любое внезапное изменение в его развертывании вполне можно рассматривать как определенную угрозу миру.

Исследование также выявило необходимость пересмотреть определение кубинского ракетного кризиса.

Было ли это «Тринадцать дней» с 16 по 28 октября 1962 года, которые Роберт Кеннеди увековечил в своих мемуарах об этом событии?

Или это были 13 недель, начавшихся с первых поставок советских ракет на Кубу?

Или это было 20 месяцев с момента разгрома Бухты Свиней в апреле 1961 года по ноябрь 1962 года, когда последние советские ракеты и бомбардировщики покинули Кубу?

Или прошло 13 лет с августа 1949 года, когда Советский Союз успешно испытал свое первое ядерное оружие?

Кризис соответствует всем этим определениям, но по мере расширения исторической линзы в повествование входит больше сложности, больше политики, больше просчетов, больше непредвиденных последствий и больше понимания.

Расширение границ за 13 дней до революции Кастро и неудавшееся вторжение в Залив Свиней (1959 и 1961 соответственно) объясняет обстоятельства, создавшие место для кризиса, но не устраняет его первопричину. Основная причина заключалась в центральной роли, которую ядерное оружие сыграло в американо-советских отношениях.

Игнорирование того, как это оружие воспринималось и ценилось советскими и американскими лидерами в течение 17 лет, предшествовавших кризису, аналогично объяснению причины Гражданской войны в США, сосредоточив внимание исключительно на избрании Авраама Линкольна в 1860 году, игнорируя историю рабства.

Больше, чем кризис: глобальное событие

Структуры альянса по обе стороны железного занавеса — и роль, которую ядерное оружие сыграло в поддержании этих структур — сделали Кубинский ракетный кризис глобальным событием года, несмотря на то, как его определяли Хрущев, Кеннеди и Кастро.

Советы назвали это Карибским кризисом, кубинцы — Октябрьским кризисом. Но это был также Берлинский кризис, кризис НАТО, китайско-советский кризис, китайско-индийский кризис и кризис, в котором Организация американских государств (ОАГ) и ООН сыграли важную роль.

Это пугало людей повсюду. Даже такой опытный дипломат, как британский премьер-министр Гарольд Макмиллан, обнаружил, что кризис «самая напряженная неделя, которую я когда-либо мог вспомнить в своей жизни».

Буквальный страх, вызванный кризисом, положил конец серьезным размышлениям об ограниченной ядерной войне. Столкнувшись с возможностью такого исхода, большинство ядерных стратегов признали, что ограниченный обмен ядерными ударами был бы более аналогичен спотыканию на скользкой дорожке, чем восхождению по ступеням лестницы эскалации.Это признание положило конец усилиям Хрущева по ликвидации Западного Берлина как жизнеспособного западного анклава; стало ясно, что опасности, связанные с такими усилиями, могут слишком легко выйти из-под контроля.

Кризис также обнажил множественные полюса так называемой биполярной международной системы.

Организация Объединенных Наций, например, сыграла гораздо более важную роль в ее разрешении, чем правительства США или Советского Союза были готовы признать.Обеспечив мировую арену, он превратил кризис в публичную международную драму холодной войны, которая усилила давление в пользу мирного урегулирования.

Кризис даже способствовал возникновению китайско-советской враждебности, с одной стороны, а с другой — корректировке отношений между Соединенными Штатами и их европейскими союзниками. Это также оказало благотворное влияние на латиноамериканскую деятельность Кеннеди «Альянс во имя прогресса».

Энергичные усилия по получению одобрения ОАГ на блокаду дали странам Центральной и Южной Америки ощущение, что к ним относятся серьезно, возможно, впервые.Это был уникальный момент, потому что, по сути, Соединенные Штаты просили поддержки своих южных соседей.

Попытка заручиться поддержкой ОАГ и выбор администрацией Кеннеди ООН в качестве форума для представления доказательств советской двуличности — фотографий U-2 — подчеркнули важность невоенного измерения холодной войны, конкурса по обе стороны железного занавеса для сердец и умов.

Он выявил пределы того, что великие державы могли делать в одиночку, и продемонстрировал влияние, которое могут оказывать малые государства — будь то клиенты или враги.Куба была крупным игроком во всех аспектах кризиса, хотя ни один американский политический деятель не хотел учитывать, что Хрущев уделял очень пристальное внимание тому, что говорил и делал Кастро.

У кризиса было еще одно измерение, которому никогда не уделялось достаточного аналитического внимания: технологии. Не только технологии, положившие начало ядерной эре, но и огромное количество связанных с ними технологий, которые во многом сформировали историю отношений США и СССР: баллистические ракеты, зенитные ракеты класса «земля-воздух» и U-2.

В важном смысле эти технологии были действующими лицами в драме «Кубинский ракетный кризис» так же верно, как и любой из участников. Можно даже утверждать, что технологии сыграли ведущую роль как в создании, так и в разрешении кризиса. Это сделало вещи возможными, и, поскольку они были возможными, были предприняты попытки. По этой причине кубинский ракетный кризис является метафорой современности.

Генри Адамс давно написал об этом важном пункте: «Человек поднял науку, и теперь он убегает от нее.«

Мартин Дж. Шервин — профессор истории Университета Джорджа Мейсона. Его последняя книга, Американский Прометей: Триумф и трагедия Дж. Роберта Оппенгеймера (написанная вместе с Каем Бердом), была удостоена Пулитцеровской премии 2006 года за биографию. Его текущий проект Gambling with Armageddon, — это исследование глобального кубинского ракетного кризиса.

Примечание к источникам

Даже по прошествии 50 лет история кубинского ракетного кризиса продолжает развиваться.Президентская библиотека Джона Ф. Кеннеди — центральное хранилище для исследования американской истории. Но документы, которые меняют общепринятое мнение, продолжают извлекаться из правительственных архивов по всему миру.

После окончания холодной войны стали доступны многие советские источники, описывающие решение Хрущева отправить ракеты на Кубу, подробности операции «Анадырь» и переговоры, завершившие кризис. Даже кубинские источники, которые труднодоступны, обогатили наше понимание роли, которую играл Кастро, и особенности действий и действий советских Анадырских сил на Кубе.Некоторые из лучших советских и кубинских сведений были получены на замечательной конференции в Гаване в октябре 1992 года, на которой собрались высокопоставленные ветераны кризиса из США, России и Кубы для подробного обсуждения и обзора событий. См. Джеймс Блайт, Брюс Дж. Аллин и Дэвид А. Уэлч, Куба на грани, и документальный фильм ABC 1992 года Октябрьские ракеты: чего мир не знал.

В США наиболее важным источником международных документов по кризису является Архив национальной безопасности Университета Джорджа Вашингтона.Кроме того, в специальном выпуске Центра международных ученых им. Вудро Вильсона, осень 2012 г., Бюллетень международной истории холодной войны опубликовал переводы на английский язык документов из архивов многих стран: Японии, Китая, Венгрии, Франции, Израиля, Голландии, Югославия, Швейцария и другие страны. Кризис был поистине глобальным событием.

Статьи, опубликованные в Prologue , не обязательно отражают точку зрения NARA или любого другого агентства правительства США.

TWE вспоминает: JFK и Хрущев соглашаются на сделку (кубинский ракетный кризис, день тринадцатый)

Воскресенье, 28 октября 1962 года, было прекрасным осенним днем ​​в Вашингтоне, округ Колумбия. После холодного старта ртуть достигла 71 градуса, что на шесть градусов выше нормы. Ярко светило солнце, и дул легкий ветерок. Погода во многом была метафорой настроения в Белом доме. После двенадцати напряженных дней тринадцатый день кубинского ракетного кризиса привел к соглашению между президентом Джоном Ф.Кеннеди и советский лидер Никита Хрущев. Мир отступил от грани ядерной войны.

Хорошие новости пришли рано. В 9:00 по вашингтонскому времени Московское радио передало послание Хрущева Кеннеди: Советское правительство «отдало новый приказ демонтировать оружие, которое вы назвали наступательным, а также упаковать и вернуть его Советскому Союзу».

Подробнее на:

Оборона и безопасность

Дипломатия и международные институты

Кеннеди немедленно решил принять ответ «да».Утреннее заседание Исполнительного комитета одобрило формулировку, которую Белый дом выпустит от имени президента, в которой говорится: «Я приветствую государственное решение председателя Хрущева» как «важный и конструктивный вклад в дело мира». Кеннеди также поручил Исполнительному комитету подготовить отдельный официальный ответ Хрущеву еще до того, как официальная версия обращения Радио Москвы дошла до Белого дома. В телеграмме не только подтверждалось принятие Джоном Кеннеди предложения советского лидера, но и выражалось «сожаление» о том, что за день до американский пилот «совершил серьезную навигационную ошибку, в результате которой он пролетел над советской территорией».«JFK не собирался допустить, чтобы своенравный U-2 помешал разрешению кризиса.

Край воды

Джеймс М. Линдси анализирует политику, формирующую внешнюю политику США, и устойчивость американского могущества.